Еще в начале 20 века наш знаменитый соотечественник И. И. Мечников, иммунолог и микробиолог в одном лице, в своих «Этюдах...» писал: «Запредельная жизнь человека навряд ли может превышать 120–130 лет, и если подавляющее число из нас не доживает до указанного срока, то виной тому всякого рода болезни, вредности и хроническая интоксикация организма за счёт гнилостной микрофлоры кишечника».
Звучит хотя и не с полной уверенностью, но с большой долей истины. Но, как говорил Н. Бор, если всё время говорить об электронах, то и выводы будут электронными. Отдадим же богу богово, а микробиологу – микробиологическое. Насчёт биологических часов организма он упоминал только рикошетом и на уровне догадки. С трудами Г. Менделя – основателя генетики, он наверняка был знаком, хотя это новое направление в биологии только начинало свой путь.
Зададимся, однако, вопросом: хорошо или плохо было бы каждому человеку достичь запредельного возраста, как предполагал маэстро? Каким образом – положительным, отрицательным или катастрофическим, отразилось бы это на состоянии социума? В какую сторону изменились бы межличностные отношения пяти одновременно сосуществующих поколений? Какие преобразования произошли бы в окружающей среде, в институте семьи и брака? Много вопросов…
В нашем космическом домике сейчас проживает свыше 7 млрд. человек, и рост численности прогрессивно продолжается. Для такого количества Homo sapiens 40 млн. кв. км земной тверди, пригодной для жилья, становится явно мало. Уже в 60-х годах мы вдвое-втрое превысили численно допустимую биологическую нагрузку на ойкумену. Казалось бы, в своём рвении к увеличению численности собратьев давно надо остановиться, но увы, процесс вышел из под контроля, хотя никогда и не был под ним, если не считать естественного отбора, действие которого резко затормозилось в начале 19 века с приходом научно-технического ренессанса.
Сейчас ежегодный прирост населения на земле составляет 100–120 млн. чел. Смертность же, при среднестатистической продолжительности жизни в 70 лет, так же составляет 100 млн. Следовательно, рождаемость должна составлять 200–220 млн., т.е. население Японии и Пакистана вместе взятых. А теперь прикиньте: продолжительность жизни какими-то воздействиями на генетический код увеличили до 100 лет. Ба! Да куда же мы смотрели?! От сего дня на протяжении 30 добавленных лет, за вычетом погибших от насильственной смерти, население ежегодно будет увеличиваться на 300 млн., т.е. таковое Филиппин или Индонезии. Таким образом, за этот исчезающе малый, по историческим меркам, срок население Земли увеличится более чем вдвое.
С учётом того, что восьмидесятилетний человек, став пенсионером в 75 лет, еще не будет считаться запредельно старым и, соответственно, не будет покидать своего рабочего места, создавая в этом плане большие проблемы для более молодого поколения, особенно выпускников учебных заведений. Закономерно, между лигой «помолодевших» стариков и подрастающей генерацией возникнут коллизии. До непомерных размеров увеличится армия пенсионеров. Вкупе с бюджетниками, инвалидами труда и таковыми по болезни, силовыми и административными структурами эта ничего не создающая, но активно потребляющая армия непосильным бременем ляжет на плечи налогоплательщиков.
С учетом же прогрессирующей технизации и автоматизации труда, в том числе и умственного, махровым цветом распустится безработица со всеми вытекающими из этого негативными последствиями. Полагать же, что долгожительство непременно потребуется для межпланетных передвижений – чистейшей воды утопия. Если объективная реальность нашего бытия такая, как это представляется в ньютоно-картезианской парадигме с бесконечными пространственно-временными исчислениями, человечеству никогда не дотянуться не только до альфы Центавра, но даже до Плутона.
Восприятие течения времени – это философская категория, относящаяся к ОТО, и она зависит от того, кто пользуется этим временем и с какого ракурса ведётся его отсчёт. Так нильский крокодил или галапагосская черепаха живут далеко за сотню, при этом совершенно не осознавая сколько оборотов вокруг центра сделал земной шар, также как бабочка-эфемерида вполне обходится одними сутками. Никто из них не сетует на сверхдолгость или сверхкраткость бытия. Как те, так и другие, выполнив все жизненные функции, безболезненно и бесследно покидают этот мир.
Но и человек, как бы долго он не жил, какими бы заслугами не пользовался, какое бы не занимал место на социальной лестнице, начинает уставать от жизни, величия, славы, мирской суеты сует, а последние годы впадает в состояние маразма, развала личности и вегетативного существования. Это признак детерминизма, предопределённости, данность для всего живого.
