Спецслужбы намерены взять «под колпак» всех русских, принявших ислам. По информации «Известий», в первую очередь внимание правоохранительных органов теперь будет сосредоточено на славянских жёнах жителей северокавказских республик.

 Подобные планы у силовиков появились после последнего громкого теракта в Дагестане. Тогда в результате самоподрыва смертницы был убит духовный лидер мусульман республики Саид Афанди и ещё шесть человек. Как известно, теракт совершила Аминат Курбанова (девичья фамилия - Сапрыкина), принявшая ислам и являвшаяся женой участника ваххабитского бандподполья. Насколько эффективна будет эта мера в борьбе с терроризмом? И почему русские всё чаще принимают ислам?

 - ФСБ усиленно контролирует славян, принявших ислам, как мужчин, так и женщин. И рассуждения о том, что контроль будет усилен – классическая демагогия силовиков, - уверен председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль. - Усиливать его уже некуда. За любым русским мусульманином следят почти как за ваххабитом.

 Что касается подрыва шейха Саида Афанди, то силовики часто сами организуют подобные акции. Силовики обычно действуют через завербованных полевых командиров. Ну, а эти командиры, в свою очередь, манипулируют людьми, готовыми пожертвовать жизнью. В этом смысле ситуация похожа на ту, которая наблюдалась до революции 1917 года, когда половина эсеровских боевиков были агентами царской «охранки», а половина агентов охранки в свою очередь сотрудничала с бомбометателями.

 «СП»: - Увеличивается ли число русских, принимающих радикальный ислам и с чем это связано?

 - Да, увеличивается. Это вызвано тем, что люди борются против мировой политической системы, против социального неравенства. Единственная площадка, на которой такую борьбу можно вести – политический ислам. Социал-демократия, марксизм утратили массовую поддержку, антиколониального движения нет. То есть не существует никаких альтернативных площадок для борьбы с социальной несправедливостью. Это при том, что со времён середины 20-го века ситуация в этом смысле резко ухудшилась. Возрос гнёт трудящихся. Нет больше противостояния социализма и капитализма. Поэтому человек, который хочет бороться с существующим положением вещей, может идти только в политический ислам. Это происходит повсеместно. Сколько, к примеру, немцев сражается против НАТО в Афганистане? Тысячи! И этот процесс будет захватывать всё новые страны и социальные слои населения.

 - У нас, как всегда, кидаются в крайности, - говорит политолог старший научный сотрудник

 Института социологии РАН Леонтий Бызов. - Наблюдать надо за весьма ограниченным контингентом русских людей, которые породнились с мусульманами, так или иначе связанными с воинствующим салафитским движением на юге России. Мусульман в стране много и большинство из них такие же мусульмане, как русские – православные. Для них вера – это обряды, традиции. Но при этом социально-религиозной активности они не проявляют. Апологетов так называемого нового мусульманства очень немного. В первую очередь это касается Дагестана, где сейчас находится главный очаг салафитства. И, естественно, в оперативную разработку надо брать всех, кто так или иначе связан с этим движением, в том числе русских жён салафитов. Потому что действительно русские и украинки всё чаще выходят замуж за активных поборников ваххабизма. Но, повторяю, тотально распространять такого рода контроль над людьми, перешедшими в ислам, не имеет смысла.

 «СП»: - Почему русские принимают ислам?

 - Имеет место определённый кризис традиционного православия. В нынешнем виде оно приспособлено для социально пассивных людей, для которых важно ходить на службы, держать посты, соблюдать обряды. Но молодым пассионариям, которые в небольшом количестве есть в каждом поколении, людям социально активным, православие не даёт дополнительных возможностей реализовать себя. В храме им неуютно. А новое мусульманство – это не просто обряды и традиции. За ним стоит определённая социальная концепция, чем-то напоминающая концепцию русского коммунизма 20-х годов. Кстати, сам коммунизм, это некое извращение христианской веры, своего рода его боковая ветвь. Целый ряд христианских идей переплелось с коммунистической идеологией, которая в итоге стала социальной религией. Нечто похожее сегодня происходит и с мусульманством. За так называемым политическим исламом стоит социальный проект преображения мира. Он, конечно, носит утопический характер, как и русский коммунизм. Но для социально активных людей именно такой ислам даёт возможность себя реализовать. По крайней мере, иллюзию такой возможности. Поэтому он более привлекателен для социально-активных, неудовлетворённых окружающей реальностью людей, чем традиционная вера, не обещающая скорейшего преображения мира.

 «СП»: - Значит ли это, что число приверженцев радикального ислама, в том числе - среди славянского населения в России, будет расти?

 - Да, это будет происходить в тех российских регионах, где живо традиционное общество. В основном на Кавказе. В Татарстане - в меньшей степени. Там также традиционное общество давно разложилось. Люди живут в городах, мало поддерживают родственные связи друг с другом. Поэтому ваххабизм в Татарстане имеет ограниченную питательную среду. Но в таких регионах, как Дагестан, радикальный ислам может стать и становится своего рода формой идеологии общины, разросшейся до национальных масштабов. Как и русский коммунизм, который был идеологией крестьянской общины, трансформированной в гротескные формы. Поэтому в Дагестане и других кавказских республиках салафитская идеология имеет перспективы. На это накладываются социальные проблемы – безработица, низкий уровень жизни большинства населения. Для многих уход в религию – единственная возможность себя проявить.

 «СП»: - Но ведь сейчас в том же Дагестане идёт процесс урбанизации. Многие молодые люди переезжают из аулов в города.

 - Да, но этот процесс – в самом начале. Те, кто переехали в города, сохраняют менталитет члена общины. В Центральной России в середине прошлого века крестьяне, переехавшие в города, тоже долгое время сохраняли общинное сознание. Но уже их дети, родившиеся в городе, воспринимали мир иначе. Потому и умерла идея русского коммунизма, опиравшаяся на общинное сознание. В Дагестане тоже должно вырасти поколение тех, кто уже родился в городе. И тогда салафитское движение пойдёт на убыль. Но пока оно только разрастается, захватывая в свою орбиту людей разных национальностей. В республике происходит процесс разложения традиционной общины, при котором происходят такие выплески энергии.

 - Некая тенденция перехода русских в радикальный ислам наблюдается, хотя эта проблема сильно раздута, - считает главный редактор интернет-ресурса «Русская народная линия» Анатолий Степанов. - Единичные случаи преподносятся, чуть ли не как массовое явление. Кстати, мне известны и обратные примеры, когда представители народов, традиционно исповедующих ислам, принимают православие.

 Тем не менее, проблема «исламизации» есть. Нам, русским, как государствообразующему народу, надо сделать вывод из этого. Я бы сказал, что русские слишком медленно становятся православными. И духовный вакуум, который существует в стране, заполняется такими вещами, как переход в радикальный ислам, уход в секты. Пока русские не станут православными – опасность будет сохраняться.

 А ведь русский человек без православия вообще рискует потерять свою идентичность. Диалектику – русский и православный, прекрасно сформулировал наш классик Фёдор Михайлович Достоевский, считавший, что русский человек без православия – дрянь.

 Если власть предержащие поймут, что без крепкой православной веры невозможна сильная Россия, и если духовенство не будет бояться без ложной скромности проповедовать православие обществу – русские перестанут принимать радикальный ислам.

 «СП»: - Согласны ли вы с утверждением, что православие сегодня не подходит социально активным людям, так называемым пассионариям? Может быть именно поэтому русские «медленно становятся православными»?

 - Нет, это неверная точка зрения. И в православии можно проявить себя. Причина не в каких-то фундаментальных особенностях ислама и православия. Дело в том, что, к сожалению, среди чиновничества и журналистов очень большое влияние имеют атеисты и даже воинствующие безбожники. Их много, например, в такой ключевой области, как сфера образования. Яркий пример – в школах так и не был введён предмет «Основы православной культуры». Хотя подобный курс есть в школьных программах многих европейских стран.

 И другая серьёзная причина – некоторый разброд в среде самого православного духовенства. Часть священников, особенно в столицах, создаёт образ православия, как беззубой религии. Дескать, надо прощать врагов, подставлять щёку… Смирение, терпение, это, несомненно, христианские максимумы, но они относятся к личным врагам верующего. Но не к врагам Отечества и Церкви. Не случайно есть у нас такие святые, как Александр Невский, Илья Муромец, Фёдор Ушаков, Дмитрий Донской. Изначально на Руси существовал образ православия, как религии сильных людей. Вот как раз из-за проникновения либеральной трактовки в православие у многих возникает ложное представление о нашей вере, как о религии, которая не даёт простора для пассионарно настроенных россиян. Православие учит не только смирению, но и защите Отечества.

 «СП»: - То есть РПЦ пока не может сформировать привлекательный образ для молодых русских пассионариев и потому часть из них готова принять радикальный ислам?

 - Здесь ситуация такая же, как в обществе. В столицах, крупных городах России, есть медийно активная часть духовенства, которая заражена вирусом либерализма. Она пытается сформировать образ православия, неблизкий большинству населения России. А вот недавно я был на Кольском полуострове. Там зримо видишь два служилых сословия, на которых, как на двух ногах, стоит Россия на Крайнем Севере – духовенство и офицерство. И там тема служения Отечеству, подвига очень часто звучит в проповедях. Среди местных священников много отставных офицеров. Как результат – в общинах много молодых, крепких ребят, которые активно участвуют в деятельности Церкви, и ни в коей мере не думают о переходе в ислам и войне против собственного государства.