Россия в пропасти, и чтобы выбраться, нужно вернуться минимум на 100 лет. Игорь Чубайс, диссидент, философ и старший брат автора приватизации и «энергетика» Анатолия Чубайса рассказал «Моему району» о путях выхода из кризиса.

 - Игорь Борисович, в своей новой книге Вы пишете, что России, чтобы выйти из кризиса, нужно стать православной и общинной. Как это связано с происходящим в стране?

 - Историческая тысячелетняя Россия не имеет с советской, постсоветской Россией ничего общего. Это разные государства, как современная Германия и Третий рейх. Историческая Россия – наиболее успешное, достойное подражанию государство, которое сфальсифицировано коммунистами. Начиная с прихода Ивана Калиты в 1325 году, до второй трети XIX века Россия непрерывно расширялась, потом начался качественный рост. Россия выстраивалась на принципах, которые Достоевский назвал русской империей. Это патриотизм, община, православие, коллективизм. После большевистского переворота мы попали в совершенно другую ситуацию. И до сих пор не выбрались из этого обрыва. Выход из кризиса – в преемственности исторической России.

 - А партия власти разве не выводит консервативные ценности на уровень государства?

 - Утром мы советские, потому что гимн советский. Днем – антисоветские, потому что Путин на коленях просит прощения у поляков за преступление Катыни. Одновременно мы антироссийские – на Спасской башне Кремля установлена красная звезда. Но посмотрите на Спасские ворота, и вы увидите надвратную икону, свидетельствующую о российских корнях и традициях. Мы советские и антисоветские, российские и антироссийские, западные и антизападные одновременно. Россия не имеет идентичности, власти поворачивают в любую сторону, которая им выгодна. Это как если бы губернатор Петербурга в интересах демократии ввел правостороннее и левостороннее движение одновременно. Парень, который идет служить в армию, не понимает, кого защищает – Ленина в мавзолее или Николая II в Петропавловской крепости.

 - А в какую сторону тянет Россию оппозиция?

 - На Болотной площади и на проспекте Сахарова я видел людей разных взглядов. Превалирует демократическая направленность, но есть и красные. Но мне плевать, даже если рядом будут идти сексуальные меньшинства, - власть нарушает все правила. Это абсолютно невыносимо и разрушительно.

 - Вы - один из задержанных на Болотной набережной 6 мая. В итоге вам были предъявлены какие-то обвинения?

 - Я - один из 600 задержанных. Оказался в первом ряду, лицом к лицу с ОМОНом. Они, недолго думая, заломили руки. Идти на карачках 300 метров, когда тебе под 70 – это издевательство. Нас сунули в автозак с азербайджанскими номерами, потому что своего транспорта не хватало. Сказали: «Не беспокойтесь, сейчас отвезем в полицию, всех перепишут и выпустят». Приехали. «В камеру, завтра в 9 утра будет суд». В 9 - никого, что будет дальше - непонятно. В 8 часов пересменка. В суде за 5 часов должны были пройти 600 человек. На одного подозреваемого 3 минуты. Признаю ли я себя виновным в сопротивлении сотрудникам полиции? Я признал, потому что в России нет правосудия с момента разгона Учредительного собрания. Но сопротивления я не оказывал.

 - А в советское время Вам приходилось оказываться в милиции за политическую деятельность?

 - В советское время я много протестовал, но Бог миловал, все обошлось. Я участвовал в уникальной акции 24 августа 1968 года, через 3 дня после вторжения в Чехословакию. Предложил бывшим школьным друзьям в Одессе выйти к памятнику Ленину. Пошли вдвоем с подругой. Рядом с площадью она передумала. До Ленина я шел с плакатом сам. Один шанс из миллиона, но милиционер смотрел в другую сторону.

 - Кому сейчас нужна философия, если закрываются даже медиа, посвященные культуре и кино?

 - Гуманитарная наука в крайней степени востребована. Считаю себя внесистемным исследователем по аналогии с несистемной оппозицией. В досоветской России профессиональные историки были освобождены от всякой цензуры. В текстах не допускалось богоборчество, но профессиональный историк был абсолютно независимым, поэтому работы Ключевского, Соловьева, Карамзина издавались всегда. Ни одна книга советского историка сегодня не нужна – это подставки под решения очередного пленума. У нас парламент – не место для дискуссий, больница – не место для лечения, транспорт – не средство передвижения… Так и гуманитарные науки – не средство для выявления причин кризиса.

 - Допустим, Вы бы имели возможность вернуться на четверть века назад, во времена Демократической платформы КПСС. Какую ошибку вы бы исправили?

 - Политика гораздо злее, чем я думал. Например, я предупредил Бориса Николаевича о готовящемся покушении. Оно должно было состояться в январе 1991 года в виде автомобильной аварии. Он должен был ехать из Таллинна в Ригу, но развернулся и отправился в Петербург. После 1991 года было много искушений, пойти во власть, бизнес. Зачем идти туда, где все мои друзья, знакомые, брат, в конце концов? Решил, что буду заниматься наукой, где теперь свободно. Я был очень наивен тогда – есть люди, которым нельзя доверять. Нужно контролировать власть и не верить ей.

 - В России не любят реформаторов, к коим относится и Ваш брат, Анатолий Чубайс. Вам не ставят в упрек его деятельность?

 - Не очень люблю обсуждать эту тему. Мы люди не просто разные. Мы люди несовместимые. Если у вас есть брат, вряд ли люди часто спрашивают, кто он и чем занимается. Не вижу смысла поддерживать отношения с человеком, который дискредитировал фамилию моего отца и мою фамилию.

 - Что произойдет быстрее – сменится режим или Россия распадется?

 - Есть вещи, которых должен придерживаться любой порядочный гражданин. Это патриотизм и вера в свою страну. Если страна рассыплется, Псковская или Петербургская республика окажутся ненужными. Они попадут под влияние других стран, культур, экономик. И вы тут же забудете, кто такой Пушкин.

 ***

 Игорь Чубайс окончил философский факультет ЛГУ. Во время перестройки был инициатором создания Демократической платформы в КПСС и перехода к многопартийности. Организатор первого демократического митинга в Лужниках 25 марта 1989 года. Весной 1990 года исключен из КПСС «за деятельность, направленную на раскол партии». В настоящее время - директор Центра по изучению России, профессор Российского университета дружбы народов, разработчик курса «Россиеведение», посвященного кризису российской идентичности и путям его преодоления. Автор книг «От русской идеи к идее новой России» (1996), «Россия в поисках себя» (1998), «Разгаданная Россия» (2006), «Российская идея» (2012).